А.Б.Зубкова
МОИ ОШИБКИ В ВОСПИТАНИИ СЫНА
Эта книга, наверное, заинтересует не только преподавателей-профессионалов, но и просто мам и пап, которые хотят воспитать своих детей счастливыми, гармонично развитыми, достойными любви и уважения.
Я сейчас попробую поделиться своим личным опытом воспитания сына: тем, как не надо воспитывать, что, возможно, поможет вам, читатели, не совершать подобных ошибок.
Ситуация, когда мама пытается сама научить своего ребёнка использовать приёмы, описанные в данной книге, отличается от работы с детьми в учебной группе. Когда дети идут, едут куда-то на занятие — они заранее настраиваются на новое, на интересное, они видят сверстников, которые делают то же во время занятий. Профессионал-преподаватель легко овладевает вниманием детей и поддерживает тонкое эмоциональное состояние, даёт “настройку” на то, что предлагает сделать.
Но для меня — одной из сложностей оказывалась задача выбрать момент, когда не просто у меня было время и желание позаниматься с ребёнком, но и у него — ответное желание, готовность воспринимать.
Заинтересованность в такой работе легко пробудить в детях более младшего — 4-6 летнего возраста — на фоне сказок, игр. Но к моменту начала моего знакомства с этими приёмами моему сыну было уже 9 лет, и он имел уже сложившийся, полный скепсиса и протеста взгляд на все “сказочки и нежные излияния”.
Эти скепсис и протест были результатом моего же эгоистичного гипертрофированного желания воспитать из него некий “идеал” — в моём представлении. Моя любовь к нему очень часто оказывалась “слепой” и неразумной. С самого раннего его возраста я пыталась научить сына очень многому полезному, и кое-чему даже научила. Но усилия каждый раз были мои, он же только получал радости и удовольствия, а я подсаживала его на всех ступенечках, создавая состояния эмоциональной радости, восторга, счастья (я умела это делать, хоть и не осознавала механизмов). И он, в результате, привык получать всё пассивно, принимая это как должное. К 4 годам он уже умел лихо плавать, ходить на лыжах, ездить на велосипеде, бывал в байдарочных походах, я изливала на него любовь и радость, стремясь подарить весь этот прекрасный мир — но забывала обратить внимание на то, чтобы он научился хотеть отблагодарить, ответить любовью и нежностью на то, что получал, чтобы научился дарить сам.
Чем старше он становился, тем сложнее мне было удивить его чем-то, зажечь радостью. И когда у меня это не получалось, я очень быстро превращалась из мамы, способной дарить чудеса, — в маму-зануду, которая пыталась именно заставить видеть красоту, именно принудить выполнить то или иное упражнение. Мне так хотелось сделать его совершенным, что я лишила его этого желания своим насилием (“ну, давай, ну, попробуй, ну — ещё разок”). А когда насилие не помогало, то я расстраивалась ужасно и могла уже даже пристыдить (“ты не хочешь, я вот как стараюсь, а ты такой!…”).
К тому моменту, когда я всё это осознала (при, в общем-то, хороших взаимоотношениях с сыном), я уже имела стереотип поведения зануды, а он — позицию эгоиста-потребителя. А менять уже сложившиеся стереотипы — намного сложнее. Причём начинать исправление надо было именно с себя.
А мне, к тому же, хотелось всё изменить скорее, прямо сейчас. И я продолжала всё только портить уговорами, уже через пару минут получая ответ: “скукота!”, или “это трудно, не хочу...”, или “я пока полежу, а ты там — рассказывай”...
И каждая моя ошибка отодвигала возможность налаживания отношений на недели, на месяцы, вызывая реакцию отторжения.
Современные детские развлечения с непрерывным смотрением телевизора или компьютерными играми дают очень неблагоприятный фон существования в качестве пассивного комнатного существа, изолированного от красоты и истинной жизни. Переключить уже испорченного этим ребёнка на активную творческую позицию — задача не простая.
Со временем я поняла, что наилучшим способом для разрушения сложившихся дурных стереотипов являются совместные, в группе единомышленников, поездки в лес, именно совместная работа, когда ему удаётся стать равным участником, а мне — не учителем, от которого сразу “тошнить начинает”. Разговоры в дороге или у костра — гораздо чаще получаются ненавязчивыми.
Итак, если получается найти друзей-единомышленников на этом пути — и взрослым, и детям становится намного легче и веселее.
А в искусственной погоне за успехом — не бывает успеха.
И метод принуждения — вызывает всегда обратную реакцию.
То же, что я впоследствии научилась преподносить мягко, собственным примером, без настойчивых напоминаний и просьб, — то получалось легко, как бы само собой. Например, объяснила сыну, почему я сама перестала есть мясо и рыбу (объяснила всего один раз!), — и он сразу понял, что, употребляя в пищу тела животных, способных чувствовать боль, мы принимаем участие в том, что их для нас убивают. Я предложила ему хотя бы просить прощения у тех существ, тела которых стали для него едой, — и он очень скоро принял решение о безубойном питании сам. Он нарушил его только один раз… Тогда он спросил разрешения, а я не стала его отговаривать, предложила решать самому. Он уступил своему желанию — и на следующий день заболел — и сделал вывод (сам сделал!), что был тогда не прав. И с тех пор ни в компании, ни в школе, ни в гостях — у него не возникало желаний нарушать принцип безубойного питания. Потому что это стало глубинным внутренним (его собственным!) убеждением.
А пятилетняя дочь моей подруги после объяснения, из чего делают котлеты или сосиски, придя в детских сад, сама попросила, чтобы ей больше никогда не клали это в тарелку. И, что самое удивительное, — такое заявление малышки не возмутило ни нянечек, ни воспитателей, они не стали её заставлять. Но приняли её твёрдую позицию с удивлением и уважением.
А теперь — самое главное. Когда наши действия по изменению себя и по воспитанию детей обретают высшую мотивацию — любовь и устремлённость к Творцу, и это становится фундаментом жизни, главной движущей нас силой — тогда это объединяет нас всех — детей одного Небесного Отца.
Если мы делаем всего лишь хоть один реальный шаг в Его сторону — Он делает десять нам навстречу. Именно Он — наш Творец — становится реальным Помощником для нас и для наших детей. И если у ребёнка появляется уверенность в бытии Бога, к тому же быстро подкрепляемая личным опытом, — то этические принципы становятся ему намного понятнее. Ибо он получает возможность включить их в собственное логичное мировоззрение, поняв то, что же именно Бог хочет от нас. Причём дети намного быстрее и легче, чем мы, взрослые, воспринимают Божественные истины.
Если есть искренняя любовь-устремлённость к Богу, то изменять себя становится намного легче. И весь мир вокруг — тоже тогда изменяется, отражая растущую в нас любовь. И тогда наши дети самым естественным образом начинают своё духовное совершенствование.
Я сейчас попробую поделиться своим личным опытом воспитания сына: тем, как не надо воспитывать, что, возможно, поможет вам, читатели, не совершать подобных ошибок.
Ситуация, когда мама пытается сама научить своего ребёнка использовать приёмы, описанные в данной книге, отличается от работы с детьми в учебной группе. Когда дети идут, едут куда-то на занятие — они заранее настраиваются на новое, на интересное, они видят сверстников, которые делают то же во время занятий. Профессионал-преподаватель легко овладевает вниманием детей и поддерживает тонкое эмоциональное состояние, даёт “настройку” на то, что предлагает сделать.
Но для меня — одной из сложностей оказывалась задача выбрать момент, когда не просто у меня было время и желание позаниматься с ребёнком, но и у него — ответное желание, готовность воспринимать.
Заинтересованность в такой работе легко пробудить в детях более младшего — 4-6 летнего возраста — на фоне сказок, игр. Но к моменту начала моего знакомства с этими приёмами моему сыну было уже 9 лет, и он имел уже сложившийся, полный скепсиса и протеста взгляд на все “сказочки и нежные излияния”.
Эти скепсис и протест были результатом моего же эгоистичного гипертрофированного желания воспитать из него некий “идеал” — в моём представлении. Моя любовь к нему очень часто оказывалась “слепой” и неразумной. С самого раннего его возраста я пыталась научить сына очень многому полезному, и кое-чему даже научила. Но усилия каждый раз были мои, он же только получал радости и удовольствия, а я подсаживала его на всех ступенечках, создавая состояния эмоциональной радости, восторга, счастья (я умела это делать, хоть и не осознавала механизмов). И он, в результате, привык получать всё пассивно, принимая это как должное. К 4 годам он уже умел лихо плавать, ходить на лыжах, ездить на велосипеде, бывал в байдарочных походах, я изливала на него любовь и радость, стремясь подарить весь этот прекрасный мир — но забывала обратить внимание на то, чтобы он научился хотеть отблагодарить, ответить любовью и нежностью на то, что получал, чтобы научился дарить сам.
Чем старше он становился, тем сложнее мне было удивить его чем-то, зажечь радостью. И когда у меня это не получалось, я очень быстро превращалась из мамы, способной дарить чудеса, — в маму-зануду, которая пыталась именно заставить видеть красоту, именно принудить выполнить то или иное упражнение. Мне так хотелось сделать его совершенным, что я лишила его этого желания своим насилием (“ну, давай, ну, попробуй, ну — ещё разок”). А когда насилие не помогало, то я расстраивалась ужасно и могла уже даже пристыдить (“ты не хочешь, я вот как стараюсь, а ты такой!…”).
К тому моменту, когда я всё это осознала (при, в общем-то, хороших взаимоотношениях с сыном), я уже имела стереотип поведения зануды, а он — позицию эгоиста-потребителя. А менять уже сложившиеся стереотипы — намного сложнее. Причём начинать исправление надо было именно с себя.
А мне, к тому же, хотелось всё изменить скорее, прямо сейчас. И я продолжала всё только портить уговорами, уже через пару минут получая ответ: “скукота!”, или “это трудно, не хочу...”, или “я пока полежу, а ты там — рассказывай”...
И каждая моя ошибка отодвигала возможность налаживания отношений на недели, на месяцы, вызывая реакцию отторжения.
Современные детские развлечения с непрерывным смотрением телевизора или компьютерными играми дают очень неблагоприятный фон существования в качестве пассивного комнатного существа, изолированного от красоты и истинной жизни. Переключить уже испорченного этим ребёнка на активную творческую позицию — задача не простая.
Со временем я поняла, что наилучшим способом для разрушения сложившихся дурных стереотипов являются совместные, в группе единомышленников, поездки в лес, именно совместная работа, когда ему удаётся стать равным участником, а мне — не учителем, от которого сразу “тошнить начинает”. Разговоры в дороге или у костра — гораздо чаще получаются ненавязчивыми.
Итак, если получается найти друзей-единомышленников на этом пути — и взрослым, и детям становится намного легче и веселее.
А в искусственной погоне за успехом — не бывает успеха.
И метод принуждения — вызывает всегда обратную реакцию.
То же, что я впоследствии научилась преподносить мягко, собственным примером, без настойчивых напоминаний и просьб, — то получалось легко, как бы само собой. Например, объяснила сыну, почему я сама перестала есть мясо и рыбу (объяснила всего один раз!), — и он сразу понял, что, употребляя в пищу тела животных, способных чувствовать боль, мы принимаем участие в том, что их для нас убивают. Я предложила ему хотя бы просить прощения у тех существ, тела которых стали для него едой, — и он очень скоро принял решение о безубойном питании сам. Он нарушил его только один раз… Тогда он спросил разрешения, а я не стала его отговаривать, предложила решать самому. Он уступил своему желанию — и на следующий день заболел — и сделал вывод (сам сделал!), что был тогда не прав. И с тех пор ни в компании, ни в школе, ни в гостях — у него не возникало желаний нарушать принцип безубойного питания. Потому что это стало глубинным внутренним (его собственным!) убеждением.
А пятилетняя дочь моей подруги после объяснения, из чего делают котлеты или сосиски, придя в детских сад, сама попросила, чтобы ей больше никогда не клали это в тарелку. И, что самое удивительное, — такое заявление малышки не возмутило ни нянечек, ни воспитателей, они не стали её заставлять. Но приняли её твёрдую позицию с удивлением и уважением.
А теперь — самое главное. Когда наши действия по изменению себя и по воспитанию детей обретают высшую мотивацию — любовь и устремлённость к Творцу, и это становится фундаментом жизни, главной движущей нас силой — тогда это объединяет нас всех — детей одного Небесного Отца.
Если мы делаем всего лишь хоть один реальный шаг в Его сторону — Он делает десять нам навстречу. Именно Он — наш Творец — становится реальным Помощником для нас и для наших детей. И если у ребёнка появляется уверенность в бытии Бога, к тому же быстро подкрепляемая личным опытом, — то этические принципы становятся ему намного понятнее. Ибо он получает возможность включить их в собственное логичное мировоззрение, поняв то, что же именно Бог хочет от нас. Причём дети намного быстрее и легче, чем мы, взрослые, воспринимают Божественные истины.
Если есть искренняя любовь-устремлённость к Богу, то изменять себя становится намного легче. И весь мир вокруг — тоже тогда изменяется, отражая растущую в нас любовь. И тогда наши дети самым естественным образом начинают своё духовное совершенствование.
